|
Мария Лукьяновна, Серафима Ильинична. Серафима Ильинична. До чего симпатичные господа. Значит, есть еще люди хорошие, Машенька. Мария Лукьяновна. Люди, мамочка, есть, а Семена нету. Серафима Ильинична. Нет родимого! Нет сердешного! А примерка тебе на когда назначена? Мария Лукьяновна. Нынче в три. У нее. Вот и адрес на карточке. Серафима Ильинична. Ателье-мастерская мадам Софи. Дорогая, наверное. Мария Лукьяновна. Ясно, что не дешевая, по ухваткам видать. Серафима Ильинична. Ты бы, Машенька, шляпку сняла, истреплется. Мария Лукьяновна. Пусть истреплется. Ничего мне не жалко на свете, мамочка. Все равно мне не жить. Для чего мне нужна моя жизнь окаянная, если полного счастья ни разу не было. Сеня был — шляпы не было, шляпа стала — Семена нет. Господи! Почему же ты сразу всего не даешь? Серафима Ильинична. Кто там? Два подозрительных типа вносят в комнату безжизненное тело Семена Семеновича. Мария Лукьяновна. Мамочка! Боже! Серафима Ильинична. Святые угодники! Вот сюда опускайте его, сюда!
Мария Лукьяновна. Сеня, милый, да что ж ты наделал, Сенечка. Первый. Ничего не попишешь — абсурд судьбы. Второй. Так сказать, не застигнут на четверть минуточки. Серафима Ильинична. Неужели вы видели? Второй. Все как есть. Первый. Поначалу, действительно, мы не заметили, но потом он, действительно, говорит: «Отвезите меня, говорит, по адресу». Ну и что же вы думаете? Только мы от него отошли немножко, он заходит за дерево, постоял да как ахнет — и брык с катушек. Мы, конечно, обратно, но поздно, действительно. Подбежали, лежит он — ни бе ни ме. Второй. Так сказать, приведен в состояние духа. Первый. Долго будет она убиваться, по-вашему, или нет? Серафима Ильинична. Дай-то бог через год, через два очухается. Первый. Через год, через два. Это нас не устраивает. Мы уж лучше пойдем. Серафима Ильинична, Мария Лукьяновна. Тело Семена Семеновича. Мария Лукьяновна. Не сумели мы с мамой тебя уберечь, вот ты и умер, Семен Семенович. Семен Семенович. Умер, кто умер? Я умер. Ой, держите меня!
Обе. Караул! Семен Семенович. Ой, держите, держите! Лечу, лечу! Осанна! Осанна! Мария Лукьяновна. Сеня! Сеня! Серафима Ильинична. Семен Семенович! Семен Семенович. Кто со мной разговаривает? Мария Лукьяновна. Это я, Мария. Семен Семенович. Мария?Это какая Мария? Бога слово родшая? Сущая Богородица? Сущая Богородица, я не виновата. Мария Лукьяновна. Что ты, Сенечка? Это я, бог с тобой! Семен Семенович. Бог со мной. Извиняюсь, я вас не узнал. Разрешите представиться: душа Подсекальникова. Мария Лукьяновна. Он с ума сошел, мамочка. Серафима Ильинична. Где вы были, Семен Семенович? Что вы делали? Семен Семенович. Я страдала. Серафима Ильинична. Как страдала? Семен Семенович. Отче наш, вы не думайте, что я вру. У меня есть все данные на царство небесное. Отче наш, прикажите, я буду плясать и петь. (Поет.) «Слава в вышних Богу и на земле, мир и...» Серафима Ильинична. Вы придите в себя. Очухайтесь. Семен Семенович. Отче наш... Серафима Ильинична. Я не отче, я теща, Семен Семенович. Семен Семенович. Кто? Серафима Ильинична. Теща ваша, Семен Семенович. Семен Семенович. Теща? Вот тебе раз. Вы когда же скапустились, Серафима Ильинична? Мария Лукьяновна. Это бред. Он, наверное, ранил себя куда-нибудь. (Наклоняется над ним.) Сеня, милый, ты ра... Фу... Серафима Ильинична. Что такое? Мария Лукьяновна. Понюхай его, пожалуйста. Серафима Ильинична. Поздравляю вас. Здравствуйте. Где же вы нализались, Семен Семенович? Семен Семенович. Честнейшая херувим и славнейшая без сравнения Серафима Ильинична, где здесь можно зачислиться в сонм? Вы не знаете? Мария Лукьяновна. Что ты скажешь. Опять балаган начинается. Серафима Ильинична. Дай графин. Обливай ему, Машенька, голову. Лей смелее. Не бойся, не бойся, окачивай. Семен Семенович. Где я?.. Батюшки... это этот свет или тот?
Серафима Ильинична. Этот, этот. Мария Лукьяновна. Ты что же придумал, бессовестный? Сам оставил записку, что уходишь застреливаться, а сам водки накушался вместо этого. Ах ты, сукин ты сын. Ты меня до агонии чуть не довел. Я здесь плачу, рыдаю со своим малокровием... Семен Семенович. Погоди. Мария Лукьяновна. Нет уж, ты погоди. Я здесь плачу, рыдаю со своим малокровием и хожу в положении безутешной вдовы, а ты вовсе не умер и даже пьянствуешь. Что же, ты хочешь живой меня в гроб уложить? Почему ты молчишь? Отвечай, когда спрашивают! Семен Семенович. Погоди. Мария Лукьяновна. Ну? Семен Семенович. Сколько времени, а? Мария Лукьяновна. Сколько времени — два часа. Семен Семенович. Два часа. Как же это случилось такое? Господи! Я же должен в двенадцать, в двенадцать, Машенька. Стой! Когда я сюда пришел? Серафима Ильинична. Вы не шли, вас тащили, Семен Семенович. Семен Семенович. Кто тащил? Серафима Ильинична. Два каких-то мужчины противной наружности. Семен Семенович. Два мужчины... действительно... было... как будто бы... на бульваре... подсели... и вместе... из горлышка. Мария Лукьяновна. Ты уж прямо из горлышка хлещешь, бессовестный! Семен Семенович. Я для храбрости, Машенька, пил, для храбрости. Все для храбрости, Машенька, пил и пил. А с последней бутылкой зашел за дерево, думал — выпью последнюю и смогу. Выпить выпил, а смочь не смог.
Мария Лукьяновна. Для чего ты затеял всю эту комедию? Чем тебе не жилось? Семен Семенович. Приходил сюда кто-нибудь или нет? Серафима Ильинична. Очень даже, скажу вам, нарядная публика. Семен Семенович. Ну и что же она? Серафима Ильинична. Говорила слова, выражала сочувствие. Мария Лукьяновна. Все расходы берем, говорят, на себя, муж ваш умер героем, Мария Лукьяновна. Серафима Ильинична. Как же мы им в глаза теперь будем смотреть? Мария Лукьяновна. Ведь они все расходы обратно потребуют. Серафима Ильинична. В это время ей, может быть, траур шьют. И какая Портниха. Мадам Софи... Это встанет в копейку, Семен Семенович. Мария Лукьяновна. Вдруг они еще, к нашему счастью, не начали. Едем, мама, к Софи. Семен Семенович. Подождите еще, ведь не все потеряно. Я еще застрелюсь. Мария Лукьяновна. Ты опять мне, Семен, балаган устраиваешь. Идем, мама, к Софи. Семен Семенович. Застрелюсь, вот увидите — застрелюсь. Серафима Ильинична. Где уж вам застрелиться, Семен Семенович, вы бы чайник лучше на примус поставили. Семен Семенович один. Семен Семенович. Не поверили. Не поверили. Даже Маша и та не поверила. Хорошо. Пожалеешь, да как еще, Машенька. Где он? Вот. (Вынимает револьвер.) Нужно сразу, не думая, прямо в сердце — и моментальная смерть. (Приставляет револьвер к груди.) Моментальная смерть. Или нет. Лучше в рот. В рот моментальнее.
(Вставляет дуло револьвера в рот. Вынимает .) Буду считать до трех. (Снова в рот.) Ас... ва... (Вынимает.) Или нет. Буду лучше считать до тысячи. (Опять в рот.) Ас... ва... ы... че-ы-и... а... э... э... ээ... э-э... э-э... о-и-и-а... (Вынимает.) Нет, уж если считать, то придется в сердце. (Приставляет револьвер к груди.) Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять... Это трусость — до тысячи... нужно сразу... решительно... До ста — и кончено. Нет... скорей до пятнадцати. Да... сейчас. (Снова приставляет револьвер к груди.) Раз, два, три, четыре, пять, семь, восемь, девять, десять... одиннадцать... двенадцать... тринадцать... четырнадцать... Или, может быть, лучше совсем не считать, но зато в рот. (Дуло в рот. Вынимает.) В рот... а пуля куда же?.. Сюда вот... в голову. Жалко голову. Ведь лицо в голове, дорогие товарищи. Лучше в сердце. Только надо нащупать. Получше наметиться, где колотится. Вот. Здесь колотится. Ой! Какое большое сердце, где ни тронешь — везде колотится. Ой! Как колотится. Разорвется. Сейчас разорвется. Боже мой! Если я умру от разрыва сердца, я не успею тогда застрелиться. Мне нельзя умирать, мне нельзя умирать. Надо жить, жить, жить, жить... для того, чтобы застрелиться. Не успеть. Не успеть. Ой, задохнусь. Минутку, еще минутку. Бей же, сволочь, да бей же куда ни попадя. (Револьвер выскальзывает из рук. Падает.) Опоздал... умираю. Да что ж это, господи... |
|||||||||
На главную
|
||||||||||
