|
Два мальчика с огромными венками, завернутыми в бумагу. Первый мальчик. Что, покойник здесь живет? Семен Семенович. Кто? Первый мальчик. Здесь покойник живет или нет, я вас спрашиваю? Семен Семенович. А вы кто же такие? Зачем вы? Откудова? Второй мальчик. Мы из «Вечности». Семен Семенович. Как — из вечности? Второй мальчик. Из бюро похоронных процессий «Вечность». Получите, пожалуйста.
Семен Семенович. Это что? (Читает надписи на лентах.) «Спи спокойно, Семен Подсекальников, ты герой». (Другой конец.) «Почитатели твоей смерти». (Другой венок.) «Незабвенному Сене, борцу и зятю. Убитая горем теща». Первый мальчик. Вам венки? Семен Семенович. Мне... то есть нам. Первый мальчик. Распишитесь в получении. (Подает книгу.) Нет, вот здесь. Семен Семенович. (читает). «Шесть надгробных венков получил». (Расписывается.) Мальчики. До свиданья. (Уходят.) Семен Семенович подходит к венку, расправляет ленту. На ленте написано по-французски. Семен Семенович. (читает). «Раг-до-пе топ Си-топ...» Что такое? Ситоп. Это, верно, не мне. (Подбегает к двери.) Стойте, мальчики. (Пауза.) Все равно. (Подходит к другому венку. Читает.) «Не говорите мне — он умер, он живет. Твоя Раиса». Боже мой! Догадалась. Догадалась, проклятая. Где револьвер? Скорей. (Поднимает револьвер.) Говорите, живет? Хорошо. Вот посмотрите, как живет. Вот посмотрите. (Приставляет револьвер к виску.) Спи спокойно, Семен Подсекальников, ты герой, ты герой. Ты герой, Подсекальников, спи. (Опускает руку.) Герой-то я герой, а вот спать у меня не выходит. Ну, никак не выходит, дорогие товарищи. Потому, что я очень устал, наверное. Очень. Страшно устал. Нужно сесть на немножечко и отдохнуть. Да, да, да. Сесть с газетой и отдохнуть... А потом уже снова со свежими силами. (Садится. Берет газету. Читает.) «Международное положение». Международное положение... Какие это, в сущности, пустяки по сравнению с положением одного человека. (Перевертывает газету, читает.) «Хроника происшествий». «Восемнадцати лет... кислотой...» Вот оно настоящее международное положение. (Читает.) «На углу Семеновской улицы и Барабанного переулка сшиблен трамваем неизвестный гражданин. Труп неизвестного отправлен в покойницкую Филатовской больницы». Вот счастливец! Ну, скажите пожалуйста, шел, не думал и вдруг попал. А здесь — думаешь, думаешь и не можешь попасть. Потому и не можешь, должно быть, что думаешь. Да, да, да. Я теперь догадался. Надо взять себя в руки, отвлечься от этого, все забыть, рассмеяться, прийти в настроение, а потом как трамваем наехать, и кончено. Да, да, да. Взять представить себе, что все чудно, прекрасно, хорошо, замечательно, и что вот ты идешь и как будто не думаешь, может быть, напеваешь чего-нибудь. Да, да, да, напеваешь какую-то песенку. (Начинает петь.)
Целует иная родня, Когда подрастем, нас целуют девчонки Средь ночи и белого дня. Трое мужчин вносят в комнату гроб. Первый. На себя, на себя! Да куда же вы тыркаетесь? Ставь на стол. Все в порядке. Доставили. Семен Семенович. Очень вам благодарен. Большое спасибо. Первый. Сам-то где? Семен Семенович. Ктой-то сам? Первый. Подсекальников. Упокойник. Семен Семенович. Вот он. Первый. Где? Семен Семенович. Что я, нету его еще, но он будет... на этих минутах, наверное.
Первый. Жалко вам упокойника? Семен Семенович. Ой как жалко, товарищи! Первый. Вот я тоже жалею всегда упокойников. На чаек с вашей милости. Семен Семенович. Ради бога, пожалуйста. Первый. Ну, счастливо вам справиться. Несколько мгновений Семен Семенович пребывает в полной неподвижности, потом направляется к гробу, обходит его кругом, заглядывает внутрь, поправляет подушку и расставляет вокруг гроба венки. Затем вытаскивает из кармана револьвер и приставляет дуло к виску. Опускает руку. Подходит к зеркалу, занавешивает его черным. Снова приставляет дуло к виску. Пауза. Семен Семенович. Почемуй-то ученые до сих пор не дошли, чтобы мог человек застрелиться, не чувствуя. Например, застрелиться под хлороформом. А еще называются благодетели человечества. Сукины дети. Боже праведный! Господи! Жизнеподатель! Дай мне силы покончить с собой. Ты же видишь, что я не могу. Ты же видишь. В комнату вбегают Мария Лукьяновна и Серафима Ильинична. Мария Лукьяновна. Идут! Семен Семенович. Кто идут? Мария Лукьяновна. Все идут! (Выбегает из комнаты.) Семен Семенович мечется по комнате. Слышен шум толпы. Семен Семенович. Боже мой! Боже мой! Боже мой! (Вскакивает на стол.) Боже мой! (Прыгает в гроб.) Пережду, а как только уйдут — конец. Раз — и кончено. (Ложится в гроб.) В раскрытых дверях появляются: Гранд-Скубик, Пугачев, Калабушкин, Маргарита Ивановна, Раиса Филипповна, отец Елпидий, Егорушка, Зинка Падеспань, Груня, дьякон, церковные певчие. Все в трауре, у многих в руках цветы. Мария Лукьяновна и Серафима Ильинична обе спиной к зрителям, в ужасе простирая руки, сдерживают толпу. Мария Лукьяновна. Вы войдите сначала в его положение. Ведь людям-то не хочется умирать. Умирать-то не хочется. Кто ж, товарищи, виноват? Аристарх Доминикович. Виноваты другие, Мария Лукьяновна, а не мы. Серафима Ильинична. Разве мы вас виним, дорогие товарищи? Мария Лукьяновна. Я вас, граждане, только хотела спросить: как же вы относительно мужа со мной поступите? Аристарх Доминикович. Мы заменим вам мужа, Мария Лукьяновна, общими силами. Семен Семенович. (в гробу). Этого еще недоставало. Мария Лукьяновна. А заранее знать мы не знали, товарищи, пусть он сам засвидетельствует. Сеня. Се... (Увидела Семена Семеновича в гробу.) А! Аристарх Доминикович. Стул вдове! Поскорее, Егор Тимофеевич! Серафима Ильинична. (подбегая к Марии Лукьяновне). Что ты? (Заметила Семена Семеновича в гробу.) Мамочки... Пугачев. И второй захватите. Под тещу понадобился. Маргарита Ивановна. Как живой! Зинка Падеспань. Только носик завострился. Мария Лукьяновна. А-а-а. Пустите, пустите меня к нему! Он не умер, он только немножечко выпимши. Он проспится и встанет, Егор Тимофеевич. Егорушка. Успокойтесь, не встанет, Мария Лукьяновна. Мария Лукьяновна. Он живой, он живой, уверяю вас, граждане.
Раиса Филипповна. Как кричит... Груня. На мозги повлияло, наверное. Аристарх Доминикович. Вы ее отведите в соседнюю комнату. Мария Лукьяновна. Сеня! Сеня! Серафима Ильинична. Проснитесь, Семен Семенович... Зинка Падеспань. И старушка туда же, скажите пожалуйста. Александр Петрович . Прихватите и тещу, Егор Тимофеевич. Мария Лукьяновна. Он живой! Он живой! |
|||||||
На главную
|
||||||||
