|
ДЕЙСТВИЕ ПЯТОЕКладбище. Возле кучи земли свежевырытая яма. Александр Петрович, Аристарх Доминикович, Виктор Викторович. Александр Петрович . Вот отсюда, отсюда смотрите, товарищи. Как вам нравится? Аристарх Доминикович. Я считаю, что место довольно приличное. Александр Петрович . Да уж что говорить, Аристарх Доминикович, как себе выбирал. Аристарх Доминикович. Между прочим, я все собираюсь спросить: приглашенья разосланы? Александр Петрович . Всем разосланы. Виктор Викторович. Нет, не всем. Аристарх Доминикович. Как — не всем? Виктор Викторович. Мы совсем позабыли о Феде Питунине. Нужно было ему приглашенье послать. Аристарх Доминикович. Так о чем же вы думали? Виктор Викторович. Я, к несчастью, не видел его два дня, не до этого было, Аристарх Доминикович. Аристарх Доминикович. Ну не так это важно, в конце концов. Виктор Викторович. Что же важно, по-вашему? Аристарх Доминикович. Самое важное — чтобы заговорило общественное мнение. Александр Петрович, Аристарх Доминикович, Виктор Викторович.Мимо могилы проходят две старухи. Первая. Ах, я дурочка старая. Вторая. Что такое? Первая. Как же я пропустила, скажите пожалуйста, свежую вырыли. Вторая. Нет, я утром заметила; я как в церковь трепала еще — заметила. Первая. Кто же это преставился?
Вторая. Наш приходский мужчина один преставился. Серафимы Ильиничны зять, Подсекальников. Первая. Как же я пропустила, скажите пожалуйста. Вторая. Двое суток в часовне у нас простоял. Я намедни ходила смотрела с Панкратьевной. Первая. И Панкратьевна видела? Вторая. Уж мы плакали, плакали... Первая. Как же я пропустила, скажите пожалуйста. А с чего он преставился? Вторая. Сам себя порешил. Первая. Ах ты, ужас какой. Как же я пропустила, скажите пожалуйста. Да с чего ж он себя порешил, Борисьевна? Вторая. С чего? Это ясно с чего. Первая. Это верно, что ясно. Скажите пожалуйста. Так, так, так. Аристарх Доминикович. Общественное мнение заговорило. Идем. Проходят еще две старушки. Первая. Не весело стало у нас на кладбище, нет, не весело. И гулянье не то, и покойников интересных нету. Вторая. В наше время покойники что дрова — жгут их, матушка. Первая. Потому что о будущем не заботятся, вот и жгут. А придет воскресение, воскресать-то и нечем. Ох, ох, ох, ах, ах, ах, а уж дело-то сделано. Вторая. Вот тогда посмеемся над ними, Панкратьевна. Вбегает Клеопатра Максимовна, таща за руку Олега Леонидовича. Клеопатра Максимовна. Вот. Олег Леонидович. Что — вот? Клеопатра Максимовна. Здесь. Олег Леонидович. Что здесь? Клеопатра Максимовна. Здесь его похоронят. Олег Леонидович. Кого похоронят? Клеопатра Максимовна. Олег, я признаюсь тебе... я убийца. Я убийца, Олег. Олег, обнимите меня, мне страшно. Олег Леонидович. Будет вам, Клеопатра Максимовна, полноте. Клеопатра Максимовна. Олег, вы какой-то такой, вы особенный, вы меня не осудите. Олег, я убила его. Олег Леонидович. Кого? Клеопатра Максимовна. Подсекальникова. Олег, он хотел мое тело, он хотел меня всю, но я говорила: «Нет». И вот он лишил себя жизни из-за меня. Олег, я убийца! Мне страшно, Олег. Везите меня к себе. Олег Леонидович. Лучше я вас домой отвезу, Клеопатра Максимовна. Клеопатра Максимовна. Олег, я признаюсь тебе: моя мама была цыганкой. Ее тело лишало ума, как гром. С пятнадцати лет я стала вылитой матерью. Помню, в Тифлисе я поехала на извозчике покупать себе туфли, и что же ты думаешь, приказчик сапожного магазина не сумел совладать с собой и так укусил меня за ногу, что меня увезли в больницу. С тех пор я ненавижу мужчин. Потом меня полюбил иностранец. Он хотел одевать меня во все заграничное, но я говорила: «Нет!» Тогда меня стал обожать коммунист. Мой бог, как он меня обожал. Он сажал меня на колени и говорил: «Капочка, я открою перед тобой весь мир, едем в Алупку». Но я говорила: «Нет!» И он проклял меня и вышел из партии. Потом меня захотел один летчик. Но я рассмеялась ему в лицо. Тогда он поднялся над городом и плакал на воздухе, пока не разбился. И вот теперь Подсекальников. Женщины падали перед ним как мухи, Раиса грызла от страсти стаканы и дежурила возле его дверей, но он хотел только меня. Он хотел мое тело, он хотел меня всю, но я говорила: «Нет!» Вдруг — трах, и юноши не стало. С тех пор я возненавидела свое тело, оно пугает меня, я не могу оставаться с ним. Олег, возьмите его себе! Олег Леонидович. Видите ли... Клеопатра Максимовна. .. Дело в том... Отец Елпидий. (за сценой). И сотвори ему вечную память. Клеопатра Максимовна. Боже мой. Это он. Ой, мне плохо. Держите меня, Олег. Крепче, крепче. Олег, я слабею. Это выше меня. Олег, я не в силах противоборствовать. Я буду сейчас вырываться на похороны. Олег, ты не должен меня отпускать. Крепче, крепче. Пустите меня, пустите. Хорошо, я поеду. Олег Леонидович. Куда? Клеопатра Максимовна. К вам. Хор. (за сценой). Вечная память. Олег Леонидович. Видите ли, Клеопатра Максимовна, только вы не поймите превратно мои слова, но сегодня мне несколько... неудобно. Дело в том... Клеопатра Максимовна. Все понятно. Молчи. У тебя Раиса. Олег, я раскрою тебе глаза. Олег, я клянусь тебе перед этой могилой, что Раиса обманщица. Все ее тело построено на фу-фу. Каждое утро она подкладывает ноги под шкаф и делает упражнения животом. А я... Моя мама была цыганка. Я росла и цвела без обмана, как дерево. Олег, увезите меня к себе. Олег Леонидович. Уверяю вас, Клеопатра Максимовна, что сегодня мне несколько неудобно. Хор. (за сценой). Вечная память. Клеопатра Максимовна. В таком случае, Олег Леонидович, я знаю, что мне остается сделать. Прощайте! (Убегает.) Олег Леонидович. Клеопатра Максимовна! Капа! Капочка! (Бросается за ней.) Хор. (за сценой). Вечная память, вечная память, вечная память. |
|||||
На главную
|
||||||
